К 90-летию освобождения Каинска и Барабинска от колчаковцев
14 ноября пал Омск. После отхода за реку Иртыш белые предпринимали отчаянные попытки восстановить управление войсками. Командующему 2-й армией генералу Войцеховскому было поручено обеспечить быстрейшее продвижение за реку Обь более 300 эшелонов с военными запасами, вывезенными из Омска. Командующему 3-й армией генералу Каппелю ставилась задача прикрыть отход войск фронта. Командующему 1-й армией, отведенной в район Новониколаевск-Томск, генералу Пепеляеву предлагалось переформировать и пополнить армию и обеспечить безопасность в тылу.
При отходах-переездах обыкновенно оставляли один полк в арьергарде, а остальные отдыхали в полупереходе. Только там, где собирались задерживать противника, собирались все части. Впрочем, таких случаев было немного, так как наши северные соседи, двигавшиеся вдоль железной дороги, двигались безостановочно.
…Обстановка была сложная и чрезвычайно угнетающая, почти безвыходная. Армия отходит. Она еще не одета по-зимнему и добывает одежду сама по дороге. Села на сани и, вопреки всяким приказаниям о задержке красных на таких-то и таких-то линиях, уходит на переход в день, стараясь оторваться от красных и от ежедневных стычек с ними. Подорван дух, нет надежды на успех, нет желания жертвовать собой. Есть одно желание уйти от борьбы куда угодно, только не к большевикам».
235-й Невельский полк
236-й Оршанский полк. Комиссар А.И.Макаров
237-й Минский полк
2-я бригада. Комбриг И. Д. Гусев
238-й Брянский полк
239-й Курский полк
240-й Тверской полк
241-й Крестьянский полк. Командир – Н.М.Уваров.
242-й Волжский полк. Командир - Степан Сергеевич Вострецов.
243-й Петроградский полк
Командир 242 Волжского полка С.С.Вострецов
Родион Малиновский. Фото
Через час нас выстроили в колонны. В первую партию поставили всех политзаключённых. Меня поставили в третью партию. Привезли больных 40 человек из городской больницы и 56 человек из тюремной больницы вывели, в одном нательном белье лежат на снегу, некоторые ползают, а некоторые лежат без памяти, замерзают, скрежещут зубами.
Нашу партию погнали уже перед вечером. Выстроили нас в две шеренги, повернули направо, погнали по тюремному двору, скомандовали правое плечо вперед, направляли в калитку, а в это время озверелые пьяные надзиратели и конвойные начали колоть, бить больных, которые лежали у тюремной стены.
Не успели дойти до водокачки, что на валу - закололи штыком Русаковского. Перешли мост за валом - закололи Чепкой и Горностаева. И так всю дорогу наших товарищей рубили шашками, кололи штыками, ставили в ряды, раздевали донага и расстреливали. В этот день 12-15 человек, оставшихся в живых, еле дошли до села Киселева. От первых же двух партий в живых никого не осталось.
Спустя несколько времени, пригнали четвертую партию, от которой осталось в живых человек 25-30. Загнали нас в школу, где оказалось из 4 партий, в которых было человек до 400, только 91 человек. Все были изрублены. Мы рвали белье и делали себе перевязки.
На утро погнали дальше, порядки все те же. Подойдет фельдфебель на кого ему взглянется, ударит шашкой, если человек не падает, то кричит на конвоира "Коли его!" Озверевшие конвоиры бросаются на одного беззащитного человека и пронзают его штыками. Отводят с дороги вправо человек 30 и расстреливают всех. Пройдя несколько, отводят еще 12 человек, в том числе и меня, поставили в одну шеренгу. Напротив поставили солдат с винтовками, пересоветовались с подъезжающим фельдфебелем, 5 человек отодвинули вправо, а семь человек закололи штыками и порубили шашками. Не могу забыть тех издевательств, которые совершали озверевшие конвоиры. М. Г Чудина они поставили к дереву и как в учебное чучело, с трех сторон вонзали в него штыки, потом на этих же штыках подняли его кверху «Эх вы, люди-звери!» - только и мог произнести Чудин и тут же умер. Николаеву отрубили руки, ухо и вырезали щеки.
Последней жертвой белых банд, которую мне пришлось видеть, был барабинский рабочий Телешкин. У деревни Кондуслы его вывели из партии, поставили в саженях 6-ти, дали залп из трех винтовок, и он свалился, как сноп, а нас погнали в деревню. В Кондусле ночевали, и день шли не более верст 10 до следующей деревни, и от этой деревни нас повезли на лошадях.
Более я ничего не помню, так как был без сознания».
Из воспоминаний Н.В. Краснопольского, комиссара 4-й Вяземской артиллерийской батареи 27-й Омской дивизии 5-й Красной армии:
Подход бронепоезда был замечен издалека: его выдавал пар, отчетливо видный в морозном воздухе. Командир батареи Гордеев разделил огонь: один взвод должен был бить прямо по бронепоезду, другой – фугасными снарядами по железнодорожному полотну сзади него. Этот маневр огнем дал хороший результат. Бронепоезд принял, было, бой с одним взводом. Но как только белые заметили, что другой взвод накрыл у них в тылу железнодорожное полотно, то они пустились наутек: побоялись оказаться в ловушке».
О, эти санитарные поезда, поезда сыпнотифозных! Заболевали технички, заболевал врачебный персонал. При нас в пермском поезде докторов Ногаева и Азерьера, с которыми мы проехали на Татарскую с десяток верст, заболели четыре сестры милосердия и медик-студент.
Не хватало рук для обслуживания больных, как и для обслуживания паровозов, и те замерзали. Страшны были эти огромные печальные эшелоны, где метались в жару брошенные больные. Там скоро исчезали и запасы продовольствия. Слабые, уже выздоравливающие люди погибали от голода и жажды, замерзали в нетопленых вагонах.
Всеволод Иванов
Число мертвецов в вагонах росло. Проходя по невероятно загаженным путям, мы постоянно видели торчащие с площадок, из дверей вагонов белые, как бумага, ноги покойников. Обувь, конечно, уносили живые.
Потом покойниками стали загружать железнодорожные платформы, набивали ими целые вагоны. На какой-то станции я видел, как с одной такой платформы выгружали в дровни мерзлые трупы. От ударов о дровни отлетали пальцы, кисти рук покойников и оставались лежать между рельс.
Чем дальше на восток, тем больше становилось трупов. Нельзя было ночью пройти по рельсам, чтобы не споткнуться о мертвеца.
Благодаря нашему спутнику-поляку мы после станции Татарская были приняты в польский эшелон под командой капитана Сыроватки. Молодой, элегантный австрийский поляк, он проявлял к нам полное внимание и любезность.
И потянулись однообразные, длинные дни в вагоне. Справа и слева от линии железной дороги тащились обозы, с утра до вечера раздавался монотонный скрип полозьев.
Стали отставать санитарные составы, застревать на станциях, где было срублено, снесено, сожжено все, что могло гореть: заборы, усадьбы, отхожие места, деревья...
Все же через две недели мы были уже на станции Чик, где наняли тройку лошадей и утром 3 декабря по льду Оби выехали в Новониколаевск».
Главком белых Сахаров вспоминал:
«Из русских эшелонов, стоявших западнее Ново-Николаевска, раздавались мольбы, а затем понеслись вопли о помощи, о присылке паровозов. Помимо риска попасть в лапы красных, вставала и угроза смерти от мороза и голода. Завывала свирепая сибирская пурга, усиливая и без того крепкий мороз. На маленьких разъездах и на перегонах между станциями стояли десятки эшелонов с ранеными и больными, с женщинами, детьми и стариками. И не могли двинуть их вперед, не было даже возможности подать им хотя бы продовольствие и топливо. Положение становилось поистине трагическим: тысячи страдальцев русских, обреченных на смерть, а с другой стороны, — десятки тысяч здоровых откормленных чехов, стремящихся ценою жизни русских спасти свою шкуру».
Генерал М.И.Занкевич писал впоследствии: «Гибель эшелонов с семьями нанесла огромный моральный удар офицерству армии и была одной из причин быстрого и окончательного ее разложения».
Из приказа командарма Г.Х.Эйхе 5-й Красной Армией от 26 ноября 1919 года:
«35-й дивизии выйти в район деревень Кармаклинская – Таскаево – озеро Урман. 27-й дивизии, преследуя противника вдоль Транссибирской магистрали, овладеть Каинском и выйти в район деревень Новогутово – Костинка – озеро Чистое. 30-й дивизии, поддерживая связь с левофланговыми частями 27-й дивизии, выйти в район деревень Старогутово – Киселевка – Сайгульское».
Выполняя поставленную задачу, 27 ноября передовые части 27-й Омской Краснознаменной дивизии вышли в район ст. Чаны. 28 ноября, около 20 часов, после упорного боя с противником, 238-й полк совместно с 240-м полком занял ст. Карачи. К этому же времени в район ст. Тебисская вышел 243-й Петроградский полк.
Чтобы выиграть время для отвода на восток эшелонов с военным имуществом, находившихся западнее станции Барабинск, командование белых перебросило из резерва в район станции Тебисская свежую, хорошо обученную и вооруженную Егерскую добровольческую дивизию ген.-майора Волкова с задачей остановить и разбить части наступающей Красной Армии. Дивизия заняла оборону на подступах к Барабинску, в узком проходе между р. Омь и оз. Большие Чаны. Позиции оказались очень удобными: их почти невозможно было обойти с флангов. И еще одно преимущество было на стороне белогвардейцев - егеря были тепло одеты, сыты и отлично вооружены. Их дивизия еще ни разу не попадала под удары красных. Контратаки егерей поддерживались огнем бронепоездов.
Вспоминает Н.В. Краснопольский:
«Белое командование стянуло сюда свежие силы – отборную егерскую дивизию и морскую пехоту. Эти части были укомплектованы кулацкими сынками, а морская пехота – юнкерами и гардемаринами военно-морских училищ, сбежавших к Колчаку еще в 1918 году. Колчак берег свою «морскую гвардию» до последнего момента. Последний момент настал – и в бой пошли самые отпетые головорезы. Дрались они отчаянно, понимая, что для них возврата уже нет.
Но и наши воинские части были примечательны. Это были полки 3-й бригады: 241-й Крестьянский, в свое время сформированный на Волге из крестьянских партизанских отрядов и добровольцев – членов комитетов бедноты, 242-й Волжский, основу которого составляли московские красногвардейцы Замоскворецкого района, 243-й Петроградский, где основу составляли питерские печатники. Боевые традиции сражений на Волге, на Урале, под Челябинском были живы в этих полках.
Завязался горячий шестичасовой бой. Обычно колчаковцы редко принимали штыковой удар. Но здесь они сами не раз ходили в штыки.
В этом бою произошел редкий в боевой практике случай: нашей батарее пришлось бить по белой артиллерии прямой наводкой. А дело было так. Лихой атакой петроградцы захватили Юрты Тебисские. Наша батарея, как обычно, сопровождала свою пехоту «огнем и полозьями». Мы с командиром батареи, ликинским ткачом Иваном Гордеевым, проскакали на конях на окраину деревни и обмерли: прямо перед нами, флангом к нам, стояла тоже вырвавшаяся вперед белая батарея и вела беглый огонь по наступавшим с запада цепям волжцев. Сломя голову полетел обратно наш разведчик с приказанием – огневикам на полном ходу выйти на окраину деревни.
Мы не стали дожидаться подхода всей батареи. Как только показалась первая пушка, которую вел орудийный начальник Ляхов, мы сразу же развернули её и открыли огонь прямой наводкой. Промахнуться было просто невозможно, и на белогвардейской батарее поднялась паника: номера начали разбегаться, рубили постромки, вскакивали на коней и удирали. А мы им вслед били и били…».
Вся огневая мощь 3-й бригады была подтянута к передовой. Егеря сопротивлялись отчаянно. В бой включились 2-я бригада дивизии, подошедшая справа, и 1-я бригада - слева. К вечеру 29 ноября полки 27-й стрелковой дивизии овладели ст. Тебисская. Образцовая егерская дивизия была разгромлена.
О событиях, происходивших в последние дни ноября 1919 года, вспоминает житель Каинска М.Сергеев:
«Я, как и многие в ту пору, заболел тифом и находился в городской больнице. Каждую ночь мне приходилось своими глазами видеть, как ночью в больничные палаты врывались озверевшие колчаковские каратели и многих уводили, как они говорили – «на Голгофу», мы знали – это значило – на расстрел. Те больные, кто мог двигаться, не ожидая своей очереди «на Голгофу», уходили из больницы.
Беляки с приближением своего конца все больше свирепели и хватали людей, не утруждая себя в доказательстве вины. Вот тогда-то, чтобы избежать случайной расправы, я вместе с одноклассником Сашей Федосеевым тоже убежал из больницы.
Моя домохозяйка, вдова Кожевникова, жила с четырьмя дочерьми. Когда я пришел на квартиру, то увидел там разгул офицеров. Они были пьяны, сквернословили, искали дочерей хозяйки, которых она предусмотрительно отправила в деревню, били ее плеткой.
По городу слышалась стрельба. Это пьяные белобандиты расправлялись с попавшимися им под руку в недобрый час жителями города.
Страшно вспоминать это время. Сколько после бегства белых осталось в городе и его окрестностях трупов расстрелянных и умерших от тифа людей. Когда я уходил из больницы, то во дворе видел целый штабель трупов».
Трупы умерших от тифа. (Из фондов Новосибирского областного краеведческого музея)
В Каинске отступающие колчаковцы подожгли казенный водочный завод, который горел несколько дней.
На рассвете 1 декабря части 27-й стрелковой дивизии 5-й Красной армии начали наступление на города Каинск и Барабинск. Преодолевая упорное сопротивление противника, 240, 238 и 239-й полки 2-й бригады, 241 и 243-й полки 3-й бригады в этот же день заняли оба города. Противник оставил 30 пулеметов, обоз с оружием и боеприпасами, 15 паровозов и 500 вагонов с военным имуществом. До 1500 колчаковцев сдались в плен.
В Каинск первыми ворвались конная и пешая разведка и батальон 240-го Тверского полка. Конная разведка обошла город по гриве и, переправившись через реку, вышла на окраину. Пехотные части наступали с запада по Московскому тракту. При взятии Каинска погиб Михаил Добровицкий, командир полковой разведки Минского полка 2 бригады 27-й стрелковой дивизии 5-й Красной армии.
После освобождения Каинска в районе Савкиной гривы было подобрано около 400 обезображенных тел, в основном партийных и советских работников, подпольщиков и партизан Каинского уезда. Весть о преступлениях белогвардейских палачей поразила своей небывалой жестокостью. Революционный комитет Барабинска образовал похоронную комиссию, которая организовала сбор и погребение погибших. Тела жертв белого террора, доставленные в Барабинск на 50 подводах, укладывали в помещении железнодорожной школы. В опознании, кроме местных жителей, принимали участие партизаны отряда Золоторенко.
Из воспоминаний комиссара 27-й дивизии 5 Красной армии А.П.Кучкина:
«Страшную картину смерти наблюдали красноармейцы в Барабинске. Шагах в полуторастах от станции находилась одноэтажная школа - все её классы были забиты трупами. На головах, грудях, спинах, животах - огромные раны, нанесенные саблями или штыками. У многих переломаны ребра. Около школы и внутри неё - много посетителей, пришедших посмотреть на ужасы колчаковщины. Некоторые разыскивают среди трупов своих родных и близких. Находят и падают в обморок. Все это происходит на глазах у красноармейцев».
Комиссар 27-й дивизии А.П.Кучкин
Лишь немногих удалось узнать. Среди них были барабинские подпольщики Лука Воздвиженский и Леонид Валяев, член Барабинского Совдепа Игнат Ларионов, командир Каинского отряда Красной гвардии Александр Цимбалюк, Семен Андреевич Иванов, Ф.М.Стафиевский, Е.П.Чурилов, П.И.Лушов, Ф.Е.Топорищев, Н.И.Горностаев, Л.И.Давыдов, Л.И.Абросимов и другие. Большинство тел осталось неопознанным.
Вспоминает Прасковья Тихоновна Валяева:
«Перед приходом Красной Армии белогвардейцы под видом эвакуации выводили арестованных из тюрьмы и расстреливали на Савкиной гриве в г. Каинск. Всех расстрелянных барабинцев, опознанных родными, после разгрома белых захоронили в гробах с духовым оркестром, но предварительно гробы носили по улицам Барабинска, где покойные жили. Тело предварительно как ложить в гроб оттаивали, затем клали в гроб, хоронили на братской могиле. Кроме опознанных много было (около 400 чел.) неопознанных. Люди, находившиеся в тюрьме, настолько были замучены, что узнать было трудно. Узнавали по приметам и одежде».
Похоронили погибших в Барабинске, в братской могиле, над которой поставили скромный обелиск, увенчанный пятиконечной звездой.
В начале декабря 1919 года в Каинске был образован уездный ревком. Размещался он на ул. Куйбышева, 22 в доме, принадлежавшем до революции каинской купчихе А. И. Шкроевой. Кроме военной работы, связанной с полным очищением территории уезда от колчаковцев, ревком решал и хозяйственные задачи. Основными из них были борьба с тифом, заготовка продовольствия и восстановление железнодорожного транспорта. Председателем ревкома был назначен плотник из деревни Мошнино Иван Смышляев.
Здание уездного ревкома в Каинске (Куйбышев НСО)
24-29 мая
Мемориальная доска на здании первого уездного ревкома.
После изгнания колчаковцев в Каинске была создана городская комсомольская организация. Дом купца Левако на ул. Коммунистической стал штабом революционной молодежи города и уезда. Отсюда комсомольцы отправлялись на субботники и воскресники, проводимые на железной дороге или на промышленных предприятиях города, участвовали в хлебозаготовках, ликвидации неграмотности, формировали отряды для подавления кулацких мятежей.
В сентябре 1970 года на здании была установлена мемориальная доска. На ней высечен текст: «В этом здании в 1920-1921 годах размещался Каинский уездный комитет комсомола». В настоящее время в здании расположен краеведческий музей.
На центральной площади Куйбышева находится памятник погибшим за Советскую власть в годы гражданской войны и коллективизации. Памятник воздвигнут по проекту Н.А. Дасманова на средства, собранные населением города. Первый памятник, установленный в 1920 году, не сохранился. Ныне существующий памятник поставлен в 1928 году.
Памятник борцам за власть Советов в
История возникновения памятника такова. В 1920 году на площади в центре города был похоронен убитый кулаками уполномоченный по продразверстке Алексей Егорович Копьев. В 1928 году к его могиле были перенесены останки красного командира Михаила Добровицкого, погибшего при освобождении города Каинска 1 декабря 1919 года, и первоначально похороненного на Соборной площади города. Вместо имени Добровицкого на мемориальной плите указано его звание — Краском, красный командир.
В 1930 году здесь был похоронен Иван Савельевич Пугач, партийный работник, заместитель председателя окружного исполкома, убитый кулаками в Муромцевском районе при подавлении кулацкого восстания, в 1931 году - милиционер Петр Степанович Рачев, погибший в селе Патрушево.
В 1983 году у средней школы №3 г. Барабинска был установлен новый памятник борцам за власть Советов. На постаменте фигуры рабочего, солдата и партизана - главных героев революционных событий, чьими усилиями была восстановлена Советская власть в Сибири.
Из рукописи книги В.Лобашова и С.Березовского о событиях гражданской войны в Каинском уезде.
Публикуется в сокращенном варианте с разрешения авторов.