История

Жизнь в селе Михайловка в послевоенные годы

Информация о материале
Опубликовано: 30.10.2010, 05:00
Просмотров: 6017

Каждая встреча с людьми, которые пережили суровые годы войны, особенна. Они героями себя не считают… Нам, живущим спустя 62 года после страшных событий, война кажется чем-то далеким. И только когда слушаешь воспоминания, тогда воспринимаешь минувшее  более осознанно.

Мы должны знать правду о прошедшем. Гордиться своими односельчанами. Ведь мы наследники Великой Победы! С уходом на войну работоспособных мужчин, во многих семьях остались женщины, дети, старики, подростки, которым пришлось стать главными кормильцами страны и её защитников. Самоотверженная, сверх человеческих сил работа в тылу во имя Победы, стала осознанной необходимостью и потребностью каждого человека. Рассказы тружеников тому свидетельство.

Записано со слов Кусенковой Зои Егоровны.

- Без слёз не могу вспоминать о войне. Повестка за повесткой приходили, забирали мужчин, а потом и похоронки пошли. Горя много было. Мы в Безменово жили. Беда к нам ещё до войны пришла. В 1937 году арестовали отца. Как сейчас помню. Мы при лампе сидели. Отец хомут чинил, а я уздечку. Это он меня этому научил. В двери так стукнули, что они с петель свалились. Три милиционера, назвав отца врагом народа, увезли, в район. Меня тоже допрашивали. Расстреляли его без установления вины на третий день после ареста, да какой же он был враг народа. Он труженик был. На доске почёта имя его было. С раннего утра до позднего вечера работал в колхозе. Никогда не ругался, не матерился, набожный был, да разве всё расскажешь. На Савкиной гриве его расстреляли. Грива то, говорят, вся костями человеческими усеяна. А нас десять детей у мамы осталось трое умерли. Старшего брата на фронт забрали, одна сестра добровольно ушла, с автоматом в бой ходила, была ранена, но жива до сих пор, а другая сестра на военном заводе Чкаловском работала, и я просилась, да мне сказали, что в деревне тоже работы много. Голодные, холодные мы были, есть нечего было, одевать нечего. В лаптях ходили, ончинки на ноги привязывали, одежду с мешковины шили. Всю траву переели; медунки, пучки так ели и суп варили, крапиву, лебеду. В лесу много ягод, грибов было. Этим от голода спасались. Ягоды толкли, раскладывали на капустные листы и сушили в печке на зиму. Не дай Бог сейчас голоду случиться, не выжили бы. Сейчас леса не такие богатые. Вся мужская работа на баб да ребятишек свалилась. Летом пололи посевы, сено копнили. Мешки с пшеницей на себе таскали на веялку, откуда только силу брали. Зимой сено на быках возили два раза в день. Пимы плохенькие были, до стога пока едешь, замёрзнешь, а пока нагрузишь, разогреешься. Всё на быках делали. Весной они слабые, а пахать надо. Утром рано нас будили на заре. Журавли курлыкают, а мы уже в борозде сидим. Сердце не выдержит, всё рассказать. Упряжку колхозную чинила. Много работы тяжёлой делала. Мама на фронте работала, как мужик, а на трудодни крупы какой-нибудь дадут и всё. День Победы хорошо помню. У нас эстонцы жили, пива много наварили хорошего. Весь народ в клубе собрался и отметили. Радовались и плакали. Я в колхозе 45 лет отработала. 22 года была дояркой, не училась, два класса только закончила, почётных грамот за труд много вручили, и награда была. С 1951 года живу в Михайловке.

 

 Шевцова (Герасименко) Мария Лаврентьевна родилась 25 июня 1925г. в селе Угурманка. Отец Шевцов Лаврентий Матвеевич, мать — Хрестинья Тихоновна.

Перед войной в 41—м. году было очень большое наводнение. Разлилась река, затопила огороды и дома. Кругом одна вода. Я в школе училась, экзамены сдавала. Так родители организовали переправу через реку на моторной четырёхместной лодке. Меня с братом посадили прямо с крыльца дома. Плыли по огороду до реки, а день солнечный, тёплый был. Волн на реке не было, а течение очень сильное. Вот сейчас глаза закрой и вижу, как всё это было. Высадили нас прямо на крыльцо клуба и обратно за другими школьниками. Учителя всех ожидали, уж потом и экзамен начался.

22-го июня в 4 часа объявили войну. Проехали по деревне, сказали чтобы к клубу все шли. Приехал кто-то с райисполкома, там и сообщили о войне. Ребят десятиклассников и учителей-мужчин в марте 1941 г забрали. В школе сразу на три класса меньше стало. Отца моего забрали осенью в 41-ом, вернулся только в 46-ом. Я всё лето работала. С дедом своим стельных коров пасла. Боялась очень, когда коровы телились. Не дай бог мёртвому телёнку родиться. Телятницы сами забирали телят со стада. Ещё силос заготовляла. Доярки косили, а мы на быках возили. Один вёл, а другой смотрел, чтобы трава не растерялась по дороге. Дома весной огороды капали лопатами по месяцу. Питались травой да картошкой. В колхозе давали пшеницу. Зимой вязали на фронт носки да варежки. Бабушка пряла, а мама учила меня вязать. Мама у меня зав. фермой работала, а была малограмотной, так я ей учёт молока вела, трудодни помогала начислять колхозникам. В 1945г поступила в педучилище. С 1 сентября принята на работу заведующей Башмакской начальной школы. Учила с первого по четвёртый класс 18 детей. Занимались в жилом доме, в горнице. Работать было трудно, писали углём на дверях. На 18 детей давали 9 карандашей, разрезали пополам. Растворяли сажу и писали в тетрадях перьями. В конце года все ученики собирались в одной из школ сдавать экзамены. Мои ученики все хорошо сдали. Значит научила. Ученикам в школе давали по 100 гр. хлеба. Булку килограммовую разрезали на десять частей и на большой перемене раздавали.

Победа пришла вместе с весной. Я тогда в Чумаково была. Люди по улицам с пениями, с гармошкой, с флагами. Радостно было. Мирная жизнь возвращалась. 1 марта 1948г я переведена учителем в Николаевскую начальную школу. В 1953г вышла замуж. С 1963г назначена учителем начальных классов в Михайловке. Есть награда за доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945г. родила и воспитала 5 детей.

 

 Записано со слов Леонтьевой Валентины Тимофеевны 1929 года рождения.

- Бабушка моя Арина Андреевна Спириденко 105 лет прожила. Очень любила про жизнь рассказывать, а мы с удовольствием слушали. Жили они с дедом в Белоруссии, имели десятину земли да трёх детей. Помещики властвовали тогда, половину собранного урожая забирали. Чистого хлеба никто не ел, голодали. Пришёл как-то дед радостный и сообщил, что земли прикупил. Бабушка спрашивает: «За что купил-то, у нас денег нет?» «Так я нашу меньшую Оксинку помещице продал». У помещицы детей не было. А это мама моя была. Взбунтовалась бабушка и испугалась, что помещица у неё дочь заберёт. Решила она уехать, а неграмотная была, ни одной буквы не знала. Собрала пожитки, детей, села и поехала куда глаза глядят. Привёз её поезд в Барабинск. Попала в Каинск к уездному начальству, а те направили её в село Безменово, сказали, что живут там люди хорошие. Так на лошадях из деревни в деревню и доехала до места жительства. Жила на кульстане с детьми и работала. Хлеб, молоко возили, не голодали. Как-то спросили у неё почему муж не едет, вместе-то жить легче, а она сказала. Что написать не может. Нашлись люди, послали весточку в Белоруссию, и дед сразу же приехал. Он мастеровой был. Здесь на месте дом построил с водосточными трубами, узорчатый, мебель умел делать: шкафы, табуретки. Хорошо зажили они в Сибири. Земли сколько хочешь. Работай не ленись. Вот так мы попали в Сибирь. Я в войну девчонкой была. Когда мужиков, парней стали на фронт призывать, то их в район в Чумаково увозили, а потом везли в Кожурлу, через Михайловку дорога проходила, так мы их с цветами встречали, они на зелёных телегах ехали, кони хорошие в упряжи были. Парни, мужчины молодые, крепкие прощались. Мы без отца жили, с мамой, Ксенией Григорьевной 1883 года рождения, он бросил нас. Детство тяжёлое было. Одевать нечего было, босые ходили. Я до сих пор храню холстинку мамину, как память. Она и прясть была мастерица. Я сестрами носки, варежки вязала для солдат, в сельсовет уносили, а те посылки на фронт слали. Мама в строгости нас держала, работала на ферме свинаркой, кормила, посла свиней, а мы её подменяли. Она строго наказывала смотреть, чтоб в речку не уплыли, а то штраф придётся платить, дисциплина тогда строгая была. Я в школе училась, 7 классов окончила. Меня потом родственник в Чумаково на почту устроил телефонисткой. Трудно мне было, ответственность большая. Маму было жалко, что она одна осталась. Вернулась в Михайловку. Во время уборки за приводом ходила, снопы вязала по 100 штук за день, а вечером ещё скирдовала. На полосы пешком ходили. Перед днём Победы в колхоз машину грузовую дали, так вся деревня собралась, катали всех в кузове по улицам, день Победы торжественно встречали. В ряды строились и по улицам с песнями ходили. Запевало у нас был. Ещё помню, что первые похоронки пришли Кондакову Николаю Андреевичу и Ерёмкину Николаю Григорьевичу. Замуж вышла, воспитала 5 детей.

 

 Записано со слов Шубина Сергея Никифоровича 1929 года рождения.

- Отца забрали через два дня после объявления войны. Увезли в район, а потом он ночью, когда их на железнодорожную станцию везли, забежал домой, детей всех сонных перецеловал, я с мамой за деревню его проводил. Так и попрощались. Сначала письма с востока шли, а потом с запада — треугольники со звездой на штампе. Под Можайском его контузило. Однополчане нашли его, весь замлёй засыпанный, только ноги торчат, по сапогам и узнали Шубина. Сапоги у наго приметные были — с меховым носком из собачины. Откапали его солдаты, а мог и погибнуть, а после госпиталя ещё воевал, в августе 1945 пришёл. Все как кинулись к нему, малышня кто на руки, кто на шее висит, а я очереди дожидался батю обнять. Когда всех мужиков забрали, тогда и начались страдания. В колхозе работы много было. Как только наши матери это всё вынесли?! Мы на быках снопы возили, а потом их всю зиму молотили на молотильне. Ямы силосные вручную копали, боронили на быках. Раньше только гривы распахивали, где земля полегче. Одна полоса только 100 га за Цыганским околком, а другие 5,6 га. Матери наши сеяли вручную, походи-ка по пахоте с зерном. На покосе работали. Ночевали в шалашах с бригадиром. Женщины литовками косили. Я грёб на быках. Быки вредные были, то ярмо порвут, то оглобли сломают, дед старенький нам наказывал: «Подайте назад, чтоб под грабли не попасть, а я ярмо починю». Ходили в лаптях. Валенки тогда в Красном яре хорошо валяли. Тётя Гаша у нас портниха хорошая была. Сшила мне из холста рубашку и штаны. Так я по деревне героем ходил. Есть часто нечего было. Весь май огороды лопатой копали. Картошку мороженную найдём и рады, потом на железке напечём, едим. В лес ходили за маслёнками (саранками), медунки собирали. Мать учила меня: - «Смотри, сынок, где лист приподнялся». Копнёшь, а они там ещё только из земли выскочили, затируху ели — это зерно запаренное дроблёное. К концу лета, когда картошка поспеет, легче с едой было. дрова ручной пилой заготавливали. Летом на тележке сами возили, а зимой на санках. Снегу много было, так мы макушек напилим и тянем на себе. В войну волков почему — то много было. Целая стая в Петровку заходила. Скота много задрали, так с Новосибирска солдаты приезжали, отстреливали. В колхозе за трудодни работали. Потом в конце года выдавали на трудодень 100 грамм ржи, немного пшеницы. Возили е амбара колхозного в ящиках и раздавали по домам, кто сколько заработал. Мама всякую работу делала, и конюхом была, даже верхом ездила. Перед Победой мужики раненные возвращаться стали, а как победу объявили, так слушали пластинки. Я в 1947г окончил 7 ми летнюю Михайловскую школу, учился два года в Ушково на скотовода, год работал в своём колхозе им. Д.Бедного, а в 49 признался в армию. Служил в Новосибирске, потом в Кемерово перевели, а вернулся, работал избачём (завклубом). На гармони хорошо играл и пел.

 

Черныш Мария родилась в 1930г. В селе Михайловка. В семье было четыре сестры и четыре брата. Война неожиданно нагрянула. Страшные дни были. Провожали мужей, отцов, братьев на фронт. Сколько рёва было, плача. Трудно всем стало разом. Я училась в школе и работала. Закончила только пять классов. Носили, что придётся: валенки всякие разные нитками дыры затянутые, летом босиком или в лаптях, дед мой хорошо плел лапти с лозы. Как  то мама сшила рубаху с халата, длинную на вырост, дождь прошёл, я и побежала по лужам. Рубашка намокла и подсела здорово. Вот мать ругала меня. Полы босиком мыли. Потом ноги об железку — печку грели. Голодное время было. От лебеды все зелёные были. У нас дома ступа была деревянная, пшеницы натолкём и суп варим. На жерновах муку мололи, и пекли лепёшки. В колхозе на трудодни крупу соевую давали. В магазине только соль да спички покупали. Я одно время обед на кульстане на быках возила. Немудрёный обед был, откуда только сила для работы у людей была. Быки непослушные были, как паут загудит. Они бегут то в кусты, то в воду с берега. Весной весь щавель, склезун, медунки повырвешь, потом бегаем, ничего найти не можем. Пилила дрова на мелкие чурочки. Кололи, сушили, складывали в длинные поленицы за деревней. Это было топливо для трактора, он один на весь колхоз был, самую трудную работу на нём делали: назём возили, бочки с молоком, полешек накидаем, он топится и едет. Послали меня как то на быках пахать, а я плуг загнала в землю и ничего сделать не могу, плачу. Отвязала быков и погнала в деревню в загон, боронила на быках. Быки после зимы слабые были, падали, не могли идти. Сеяла. Ведро дадут, иду и падаю. дошло и до того, что коров обучали ходить в ярме, и на коровах работали, потом ещё и доили их. девчонок много в деревне было. Все сено возили из-под ряма на быках. Быстряк затянем и везём. Морозы в то время сильные были, бывало, что ноги, руки обмораживали. Сейчас вот всё сказывается, ни ног, ни рук не чувствую, всё болит. У нас в семье старший брат на военном заводе в Новосибирске всю войну проработал. Второй брат воевал. Пришёл раненый, но живой. За домом Зоновых загон был для коров, там и доили. У меня 12 коров было, доили три раза: утром, в обед и вечером. Руки очень сильно уставали, опухали. Так и работали всё время в колхозе. Помню день, когда война кончилась — все плачут, пляшут и поют, вся деревня собралась, радость великая.

 

Герасименко Григорий Дмитриевич родился 18 ноября 1919 г. в деревне Лепокурово Новосибирской области Андреевского района. Закончил 7-милетку на отлично, в Куйбышевский зооветеринарный техникум приняли без экзаменов. В 1940г окончил учёбу, получил специальность — ветеринарный техник. Тогда грамотных людей ценили. Меня направили в РАИЗО (районное земельное общество). Михайловский район только организовался. Был назначен главным ветврачом в этом районе. Тогда я уже был коммунистом. О начале войны узнал от начальства. Был тогда холостой. Написал заявление, что хочу пойти добровольцем на фронт. Мне дали согласие, Я на подводах с другими добровольцами добрался до военкомата г. Куйбышева. Нас уже собирались везти на конях в Кожурлу (ж. д. станция). А секретарь райкома партии Слепцов был в то время в Новосибирске, вернулся, а я уже в военкомате. Он пришёл туда и говорит: «Герасименко вы не заберёте». Посадили меня и отправили опять в Ушково. Тогда ведь партия всем руководила. В районе было 54 колхоза. Коров, лошадей много было, поголовье большое. Приходилось много ездить по району, лечить скот. Был случай, ехал с Серьговки, мороз был крепкий, крещенский, и за мной погнались волки, чудом ушёл, кони крепкие были. В войну большие стаи волков водились. С самого начала войны лошади понадобились. Я лично ездил по колхозам отбирал самых лучших фондовских лошадей и отправлял их на фронт. Перед отправкой обследовал, выбраковывал. Лошадей забрали, а колхозникам пришлось на быках работать. Всё для фронта тогда было. Был направлен в командировку в Монголию до станции Тиньга. Выдали мне удостоверение от Новосибирского исполкома, по которому мне оказывали помощь в дороге. В группе со мной были пастухи- погонщики, и ехали мы за лошадьми. Монголками их называли — низкие, в основном гнедые. Брали их для работы тяжёлой. Ведь всё на лошадях делали, техники почти не было. добирались тяжело, а обратная дорога ещё тяжелее была. Тысячу лошадей гнали. Из Михайловки в группе был Плеханов Григорий. Лошади дикие были. Велись там, в Монголии, сами по себе, стадом. Болезни разные бушевали: Африканский сап, чесотка, приходилось лечить, а лекарств не было, раны прижигали раскаленным прутом, излечивались лошади, распределял по колхозам. Вот эти то лошади помогли колхозникам выжить в военное время. Холодное время было, голодное. Но люди держались друг за друга, помогали друг другу.

Когда объявили день Победы, в Чумаково состоялся митинг. Все плакали от горя и радости. Был награждён медалью «за освоение целинных земель».

 

Записано со слов Пивоваровой Екатерины Григорьевны 1918 г рождения.

Даты рождения я не знаю. Документы потерялись, сказали что родилась я на Троицу, значит летом. В большой семье была восьмым ребёнком. Родители были очень бедные крестьяне. Жили мы в Лобаново. Детство плохо помню, как будто и не бело его. Любила я из глины всякую всячину лепить. Из Лобаново мы переехали в Заготскот. Там начальная школа была, но я в школу не ходила, не в чем было. Вот так неграмотная и осталась. Помню, что маме помогала коров доить. Нанимались к людям огороды весной копать. Так картошку зарабатывали. Даже в соседние деревни ходили. Отец пас колхозный скот, а я ему помогала, а с 1 5лет самостоятельно работала. В Заготскоте очень красивая местность была, пастбища богатые. Был такой случай: это в начале лета было, с утра солнце, тепло, мы с напарницей стадо выгнали и пасём. Вдруг совсем ниоткуда — туча чёрная всё небо заслонила, посыпал снег, что света белого не видно. Мы скотину в околок загнали, я осталась, а вторая в деревню побежала за подмогой. Я очень боялась, что стадо не удержу, не дай бог голова потеряется. Уж очень строгая тогда дисциплина была. Пасла до темноты а утром рано, ещё до зари, выгоняла скотину. Тяжело было, страшные времена были. Помню как женщину за несколько колосков на 10 лет посадили. Она детям умирающим их сорвала. В войну моего отца и брата 18 летнего забрали. Высокий он у нас, красивый был. Когда провожали его, он с мамой прощался, споткнулся и упал. Люди тогда сказали, что плохая это примета. Так и получилось, не вернулся он, пропал без вести. Мама страдала о нём сильно, а отец пришёл с фронта живым. В войну сноха моя была председателем соседнего колхоза. Вся работа тогда на женщин свалилась. Давали нам тогда паёк — 200 гр. хлеба на работающего. Лебеду, крапиву варили, молоком подбеливали и хлебом. Одежду сами шили: шубы из овчин, лапти плели. Одни у меня были будничные, другие праздничные. Рубахи шили из домотканого холста, ещё и краской красили. Радовались и завидовали друг дружке, если у кого-то обновка появлялась. Уже и зарплату стали платить, в лавку кое-какие товары возили, У меня своя семья была — муж, дочь и два сына. Муж болел сильно и рано умер. Детей одна поднимала, растила. Заготскот стал разваливаться. Я не хотела уезжать, но пришлось и мне в Михайловку в 1975г переехать. Дали мне новый дом колхозный на <Зелёной> улице. Работала, за скотиной ухаживала. Здесь в Михайловке я маму свою похоронила, дети старшие разъехались, а я с младшим Николаем да снохою Татьяной живу. Что ещё мне запомнилось? Помню как в войну мы скотину на забой в Новосибирск угоняли. Снарядили подводы с продуктами. Сами шли пешком, скотина дорогой кормилась, пили у водоёмов. Скотина устанет, ложится отдыхать и мы отдыхаем. Так целый месяц шли, ночевали, пели в чистом поле. За многолетний и добросовестный труд от имени президента Верховного Совета СССР решением исполкома 4 декабря 1975г присвоено звание - Ветеран труда.

 

Аверченко Клавдия Васильевна.

Родилась в деревне Ивановка. Родители крестьяне.

Отец — Василий Иванович Чернецкий, мать — Степанида Васильевна Чернецкая, работали оба в колхозе. Семья была большая, детей в семье шестеро.

Игрушек не было, но мы шили сами кукол, мячики.

Игр было мало, в основном играли в разлучки. Работать начала с 13 лет. Косила в ручную, хлеб полоть ходила, работала в колхозе дояркой и свинаркой. Тридцать лет отработала в школё техничкой. Мыла пол, парты. Пилила и заготавливала дрова, чтобы отапливать школу. Зарплата была очень маленькая всего 7 рублей в месяц.

Мне было тридцать лет, когда началась война. Это было трудное время. Есть было нечего, но мы собирали траву и ели её, также ели дохлую конину. Носили платья или юбки, штанов тогда не было и обуви не было, ходили босиком.

В моей семье было пять детей. Муж - Сергей Спиридонович Аверченко, работал кузнецом, умер во время войны. до войны умерло двое детей и осталось трое.

Наград немного: две медали, и обе за хорошую работу во время войны.

 

Источник (предположительно) музей школы с. Михайловка.