История

Родилась в 1919 году в д. Рямовск Венгеровского р-на Новосибирской обл.
Призвана Томским РВК.
Ст. лейтенант, командир медицинского отделения.
24 танковая бригада, 5-й танковый корпус.
2-й Прибалтийский фронт, 1-й Украинский фронт.
Демобилизована в апреле 1947 года. Умерла 18 января 2002 года.
Похоронена в г. Куйбышев Новосибирской обл.
 

Вечером подруг ожидали свидания, а на следующий день, 23 июня, предстояло сдавать экзамен. Выход студентки нашли быстро: сегодня до вечера повторить все вопросы. Придя на кафедру, попросили разрешения позаниматься в кабинете, где находились микроскопы и различные препараты. Готовились Лия и Галя всегда вместе. Одна читает, другая слушает. Потом менялись ролями. Даже экзамены сдавали на одинаковые оценки.

Занимаясь, подруги не замечали, как бежит время. Еще столько надо успеть! Лишь в пятом часу они посмотрели в окно и удивились: по улице маршировали люди с красным: флагами - демонстрация, что ли? Девушки выбежали из кабинета, нашли однокурсников. Те зашумели в ответ: «Зубрилки! Разве не слышали, что война началась? Мы уже подписали обязательство не уезжать на каникулы из города».

«Летом, - вспоминает Лия Моисеевна, - нас разослали по колхозам, где .мы работали до тех пор, пока не убрали зерно. Общежитие было отдано под медсанчасть госпиталя. Студенты ютились под навесом. Через некоторое время мы вернулись в общагу. Но условия в ту зиму были жуткими: дров не хватало, мерзли. На втором курсе в Томском мединституте ввели плату за обучение. Это было в 1941-м. Но довольно быстро ее отменили. На третьем курсе мы уже не оплачивали обучение. Наконец, закончили институт. Пошла я за дипломом в деканат, а мне говорят: «Ваши документы в военкомате». Вот так, с удостоверением, я попала на 2-й Прибалтийский фронт вместе со своим будущим мужем. Его направили в 5-ю мотострелковую бригаду, а меня - в 25-ю танковую».

За новым доктором должна была подойти машина. Однако ждать ее пришлось долго. Тогда женщина-капитан предложила пойти пешком. От штаба до бригады не так уж далеко. Так и сделали. Мимо ехали пехотинцы. - Девчонки, да не ходите вы никуда. Садитесь к нам, мы вас возьмем! - шутили солдаты. Некстати начинал накрапывать дождик.

- Может, Лия, по лесу пробежим, чем мокнуть? - спросила капитан. Девушка кивнула. Окрик: «Стой! Кто идет?» - заставил остановиться.

- После второго предупреждения будут стрелять.

-  Передайте капитану Логвинову, что свои идут. Врач прибыл! - крикнули в ответ.

Из зеленых кустов возник часовой. Он и довел доктора до бригады, которая только что выбралась из окружения. Солдаты соорудили из брезента палатки. Едва Лия устроилась в одной из них, как приехал командир медико-санитарного взвода. Отыскав доктора, ахнул: «Да я тебя в штабе видел! Ну, давай знакомиться, капитан Козуля. А тебя назначили командиром медотделения.

- Звания у меня пока нет. Лия. Фамилия Берлеева, - представилась врач.

- То не беда. Звание еще будет.

И действительно, спустя несколько дней Лие вручили в штабе звездочки и погоны старшего лейтенанта.

«Первого раненого, который попал к нам, помню как сейчас, - рассказывает Лия Моисеевна. - Красивый молодой парень, механик-водитель танка. Мы как раз должны были сворачиваться, переезжать на другое место, и тут он поступил. Ранение оказалось тяжелым, потерял много крови. Обработали раны, наложили шины, но спасти его не удалось. Я ревела: - Как же так? Мы бессильны, не можем помочь?!»

Когда сообщили, что ранен командир бригады, подполковник Пузырев, Лия отправилась на передовую. С ней - санитарка и шофер. Приехав, угодили под обстрел.

- Военврач, иди сюда, - окликнули их солдаты. Женщины добежали до окопов. Водитель задержался у машины, и осколок попал ему в ногу. Оказав ему первую помощь, нашли подполковника. Сделав перевязку, Лия почувствовала: что-то задело волосы, и упала на колени.

- Ой, горячо. Что это? - спросила девушка и увидела осколок.

- Это то, доктор, чем людей убивают, - усмехнулся командир бригады. - Сейчас же уезжайте отсюда!

- Как мы можем... -  попыталась возразить врач. Но Пузырев перебил:

- Вам здесь не место! Подумайте, кто будет раненых спасать?

Сам подполковник в госпитале не задержался. Послушно пролежал три дня и объявил, что этого хватит. Уговоры, объяснения приказал отставить и вернулся на передовую.

В декабре 1944 г. бригаду переправили под Минск на формирование. А в феврале отправили на 1-й Украинский фронт. Ехали через Польшу. Сиротливо выглядели разрушенные здания, разграбленные магазины. Летал пух. У немцев было много перин, пуховых одеял, которые они возили с собой. Прибыли в Обербухвальд. От него до Берлина 170 км. Госпиталь разместили в 3-этажном частном доме. Неожиданно капитана Козулю перевели в мотострелковую бригаду. А к ним, в танковую, назначили капитана, окончившего военной факультет вуза. В этот же день поступило разрешение пополнить инвентарь. На исходе были бинты, шприцы, стерилизаторы и многое другое. Собрались, не мешкая. Лия подбежала к машине:

- Товарищ капитан, возьмите меня!

- Нет, нет, - покачал тот головой. - Мало ли что? Будь на месте.

Грузовик тронулся. Ждали уехавших к обеду, но те не появились. Поздним вечером заметили на дороге мотоциклиста. Это был фельдшер. Едва он подъехал, санитарки бросились к нему:

- Федя, а где остальные? Почему так долго?

- На обратном пути подорвались на мине, - выдохнул фельдшер. - Всех из машины выбросило, отделались царапинами, а капитан сильно пострадал. Открытый перелом. Ведь первый день здесь, ни в одном бою еще не побывал. Инвентарь частью уцелел. Машину в порядок привели, сейчас подойдет.

Капитана сразу же понесли в операционную. Надеялись на его выздоровление, но начавшаяся гангрена лишила оптимизма. Капитан погиб.

Начались бои за Берлин, стали поступать раненые. В медсанбате не знали покоя ни днем, ни ночью.

«Не спали сутками. Кругом сплошная кровь, койки, а мат какой разносился. Доставили комсорга 4-го батальона. Высокий, симпатичный парень. На ноги невозможно смотреть без содрогания: месиво вместе с портянками и соломой. Он так ругался, так ругался. Крови для переливания тогда не было, использовали кровезаменяющую жидкость. Тяжелораненых переправляли в тыл через эвакогоспитали. Когда бои стихли, наступала передышка, и мы смогли взглянуть на свет божий. Погода стояла теплая. Нельзя было не заметить хозяйственности местного населения. Деревни друг от друга находятся на небольшом расстоянии, 2-3 км. Вдоль дорог посажены фруктовые деревья, и все побелены, хотя война. Оказывается, деревья закреплены за жителями сел по участкам.

Как-то ночью проснулась от шума, топота. Подумала: «Неужели курляндская группировка прорвалась?» В дверь постучала дежурная: «Лия, победа! В Берлине салют!» Поднялись все, от мала до велика.

Но видели лишь отсветы прожекторов. На другой день наш корпус двинулся пешочком до столицы Германии. От Жукова мы были в восторге. Надо сказать, политотдел строго следил за нами. Когда не шли бои, проводились политинформации, занятия по истории партии. Запомнилось мне село Мальнец, потому что аптека в этой деревеньке просто поразила меня. О таком оборудовании можно было только мечтать. И это в сельской местности. Возможно, аптека была частная. Тогда она стояла заброшенной. А неподалеку - поляна пионов. Они словно напоминали о мире, о весне. Хотелось домой. Но в июне из Германии нас направили в Польшу, в северную группу войск.

- Пани доктурка, едни сигарету засмалим? - вопрошал пан Янек, хозяин дома. Кажется, к смене власти он приспосабливался моментально. Говорил, что и при Советах неплохо, и при немцах можно было жить неплохо. Однако Лия скоро убедилась, что советскую власть тут не приветствовали. «На что те колхозы? - недоумевал пан Янек. - То я на собе работаю, а то на якова Яна». Что ж, хозяин - барин, и постояльцы не старались доказать ему преимущество социалистического строя. Хозяин остался весьма доволен этим. Он опасался обратного. Мало ли что придет в голову людям, завоевавшим Берлин?»

В 1946 г. Лию с будущим супругом отпустили на побывку. Приехали в родной Куйбышев, увиделись с родителями. Бродили по знакомым улицам и на одном из зданий увидели табличку «ЗАГС». Решили войти, ведь официально брак так и не был оформлен. В свою дивизию вернулись «законными мужем и женой». Многие думали, что отсюда поедут домой, к родным. Однако часть получила приказ прибыть в Латвию. Расположились в 2 км от Белостока, где раньше находилась «юнгшуле». В этой школе подростков обучали военному делу. Сборные домики напоминали финские, рядом добротная баня, кухня, отдельные комнаты для офицеров. Создавали учебное заведение не один день. Порой врачи удивлялись тому, что во время боев не было больных. А как затишье, появлялись простуда, пневмония, гипертония, осложнения легких и другие хвори. Видимо, сказывалось состояние нервной системы. Большинство заболеваний все-таки дало о себе знать после войны.

Демобилизовались супруги в 1947 году. Тогда и дипломы, наконец, получили. Конечно, приехали в родной город. Старались поддерживать отношения с людьми, с которыми плечо к плечу прошли дорогами Великой Отечественной. Встречались с однополчанами в Новосибирске, Ленинграде, Риге. Некоторых однополчан разыскивали через совет ветеранов г. Москвы. Иногда выходило так, что долго искали друг друга, посылали запросы, а жили не так уж далеко - в Новосибирске, Омске.

О дне сегодняшнем майор медицинской службы Лия Моисеевна Федорова говорит со вздохом: «Обидно, и не за себя. За державу, за народ! Это не для красного словца. Ведь сколько пережили, как вынесли войну - это удивительно, просто уму непостижимо. А страшнее всего была неизвестность. Сейчас, когда слышу о Чечне, сердце сжимается. Все жду, когда там наступит мир. Люди изобрели столько всякого оружия, словно они бессмертны. А зачем оно? Медицина и по сей день бессильна против некоторых болезней. Хотелось бы пожелать всем здоровья, благополучия. Очень хочу верить в лучшее будущее для нашей России».

 

Добавить комментарий

E-Mail (обязательное)

Отправить

Отменить